Вопросы (по содержанию):
О.Скрипник: Как фабрике мысли в Украине можно сохранить свою независимость, чтоб они не стали подвластны кому-то ещё? Ведь в условиях коррупции в Украине все покупается...
М.Минаков: Как Вы знаете, Украина очень медленно развивается. Из новых независимых государств она развивается медленней всего. Даже наши молдавские партнеры иногда нас обгоняют. Траектория развития наших медиа показывает то, что ожидает и наши фабрики мысли. Наши медиа не смогли создать ни независимого радио или телевидения, ни эффективного законодательства, защищающего независимость редакторской политики. Но множество собственников СМИ создают ситуацию разнообразия в освещении событий и подаче информации, что, в определенной мере, удовлетворяет базовым требованиям свободы слова.
Глядя на СМИ как на модель предположительного будущего фабрик мысли, я думаю, у нас в скором времени будет масса фабрик мысли, созданных при разных политических группировках. И эти фабрики мысли будут заставлять своих собственных заказчиков думать иначе и непрямым способом влиять на улучшение качества политики.
При этом, если в Украине начнет развиваться культура филантропии под названием endowment – благотворительная организация с целевым капиталом, тогда у нас появляется шанс для независимых think tanks. Еndowment в России уже запустился, закон уже 2 года как действует. Некий филантроп выделяет, к примеру, миллион, который не тратится сразу, а ложиться на счет. И на процент от этого капитала существует благотворительная организация. Например, самый большой в мире endowment – это Bosch Stiftung, Фонд Бош. Это благотворительная организация, которая владеет корпорацией Бош, все доходы от гигантской корпорации Бош идут на благотворительную деятельность этой организации.
В России, когда были перекрытии гранты от международной помощи на поддержку гражданского общества, были открыты другие способы финансирования гражданского общества. Это был очень умный поступок. Закрываешь внешний источник поддержки, и открываешь внутренний, делая гражданское общество более выгодным для страны и менее опасным для режима. Да, этот внутренний ресурс более зависим от правительства и невлиятелен в политике; он не будет мониторить качество выборов (по крайней мере не сейчас); но российское правительство разрешило независимо действовать в экологической сфере, социальной сфере. В прошлом году в ноябре таких endowment'ов было около 20 в России.
А в Европе самый старый endowment – фонд при Кес Дэпарнь, начавший свою работу ещё во времена Наполеона. И процент от прибыли сбербанка должен тратиться на благотворительность. В этом случае весь сбербанк Франции можно рассматривать как эндаумент. В Америке — endowment'ом является Фонд Рокфеллера. Эти фонды в течении 200 лет тратят деньги на исследования, на науку. Они возникают из того, что филантроп оставляет, умирая, наследство для фонда, который развивает науку; и уже экспертный совет фонда, где заседают специалисты, определят программу фонда на много лет. Так и фабрики мысли начали приобретать финансовую независимость и начали приобретать внепартийность.
В Украине пока не прошёл закон в поддержку такого типа благотворительности: мы два или три раза готовили законопроекты, встречались с депутатами. Но особого интереса депутатов не встретили. Так или иначе, у нас перспективы принятия такого закона пока нет.
Это вообще уникальные вещи, которые возможны только при развитой культуре публичной политики. Если в Украине будет принят закон, и запустятся хотя бы несколько endowment-фондов, это будет прорыв. Но пока в Украине такого нет. В Украине даже нет филантропической организации, которая бы поддерживала исследования местными силами.
Р.Павленко: У меня, можно сказать, комментарий к вопросу Бланка. Если мы говорим о научно-технической сфере, то это будет организация науки, это чуть-чуть другая вещь. Это означает, что применяется коллективное творчество, чтобы появился какой-то продукт. А вот здесь, когда мы говорим о фабрике мысли, суть в том, что каждый, кто там числится, он связан с обществом. Когда поддавать вещи анализу, то возникает куча других возможностей. Суть мозгового центра в том, что они рассматривают точки зрения в связи с обществом.
А.Бланк: Я исхожу из своего понимания истории этих фабрик мысли и фиксируюсь вот на чем. Первое, в свое время по каким-то причинам федеральные органы [Американского] государства осознали, что у них есть проблема, проблема, например, из сферы национальной безопасности и разработки новых вооружений. Для гегемонии в мире они такую проблему сформулировали. Второе, нужно было найти инструменты для решения этой проблемы. Фабрики мысли появились в силу того, что они естественным образом преодолели закрытость научных сфер. Ну вот, чтобы решить серьёзную общественную проблему, нужно привлечь специалистов из разных сфер, т.е. все ж сидят на своих кочках, а нужно наоборот: собрать этих людей для того, чтоб они начали решать вместе.
Я сейчас о аналогии говорю, что наша страна, Украина, сейчас находится в состоянии перманентного кризиса, более того некие кризисные моменты мы для себя даже не фиксируем. Мы, например, считаем, что если наше ВВП растет на 4-5% - это зашибись! Но мы забываем о том, что наш разрыв между развитыми странами и нашей развивающейся страной постоянно растет. Поэтому я говорю, что вызов наш другого свойства: перед нами стоит задача не только изменений в гуманитарной сфере, но еще и изменений индустриального характера. Решить эти проблемы без инженерного, проектно-конструкторского подхода невозможно, ни в области сельского хозяйства (где мы должны стать, если не лидерами мира, то лидерами региона по крайней мере), ни в сфере аэрокосмических разработок (где мы природные лидеры, по крайней мере для постсоветских стран). Ну, я это себе так примерно представляю.
Р.Павленко: Александр Игоревич, я имею в виду, что они не разрабатывают конкретно самолет, они дают свои рекомендации относительно того, какой самолет, каким параметрам будет соответствовать.
А.Бланк: И при необходимости выделяют определенные сферы разработок, привлекают туда финансы и таким образом решают. Они выделяют точки роста, где должен произойти прорыв. А это не только сферы гуманитарного знания.
М.Минаков: Нравится это, или нет, фабрика мысли действует эффективно там, где есть деньги. Группа любителей-аматоров не способна повлиять на принятие решений.
Т.Плахтій: Чи має бути у "Студентської республіки" аналогія фабрики думок?
М.Минаков: Я подозреваю, что это – один из проектов think tank, когда-то существовавшего или существующего. У вас есть методологическая основа, ОДИ. Затем, у Студреспублики есть своя история, она запустила этот проект. Собственно говоря, я слабо пока знаком со Студреспубликой как организацией, но могу предполагать, что, то, что происходит здесь – это проект организации, которая может претендовать на звание фабрики мысли.
